«Краеугольный камень преткновения»
Автор: Rendomski
Герои: Артур, Абрахам, Куинси Харкер.
Категория: джен.
Рейтинг: PG
Жанр: драма/преканон
Размер: мини
Саммари: О возвращении неоднозначных старых историй в жизнь восторженных молодых людей.
Дисклаймер: Все персонажи принадлежат Хирано, ни на что не претендую, просто развлекаюсь.
читать дальшеУтренняя суета эдинбургского вокзала, густой коктейль из тумана и дыма, приправленный угольной пылью, и волнительное предвкушение, перебившее не только сон, но и аппетит — так начинался для Артура Хеллсинга этот день. Раз в сотый уже пройдясь по людному перрону, он замер на краю, покачиваясь над рельсами, искушаемый порывом соскочить на пути и впериться вдаль, что есть мочи. С Артура сталось бы сосредоточиться так, что, случись ему перепутать направление, он не заметил бы прибывшего с другой стороны утреннего экспресса из Лондона, пока тот не затормозил бы истошно прямо у него за спиной. От рискованной выходки Артура удержало появление Куинси Харкера, адвоката института Хеллсинга и практически личного помощника Абрахама.
— Лондонский экспресс задерживается на пятнадцать минут.
Артур попытался состроить лицо поозабоченнее.
— А с тем, что везёт отец, не могло возникнуть проблем?
— Боже, надеюсь, что... — Куинси спохватился на полуслове. — Артур, перестань. Я не стану тебе рассказывать больше, нежели считает нужным профессор.
Он отошёл к подоспевшей группе носильщиков, чтобы дать указания — или во избежание дальнейших расспросов. Артур откинулся, подперев спиной фонарный столб, и весело уставился на Куинси с высоты своего роста, к семнадцати годам, кажется, наконец-то остановившегося. Никакого пиетета к почти вдвое старшему адвокату юный Хеллсинг не питал. В их семьях: Хеллсингов и Харкеров, а также Сьюардов и Холмвудов — давняя история с Дракулой была словно негласной точкой отсчёта. Несмотря на разницу в возрасте, Артур с Куинси оба принадлежали к поколению «детей», и отношение к ним было примерно одинаковым: доброжелательным, но снисходительным.
Письмо, которым Артура без пояснений указали явиться из Регби прямо в Эдинбург, поначалу заставило его не на шутку дёрнуться. Его никогда не вызывали из школы единственно для того, чтобы принять участие в облаве на вампиров (охотникам, он догадывался, вполне хватало беспокойства, когда наследник сэра Хеллсинга таскался с ними всё лето подряд). Первое, что пришло Артуру в голову, — что отец тяжело ранен или болен. Последнее опасение ожило сейчас, когда он поддерживал Абрахама, помогая тому выйти из вагона. Отец ощутимо состарился, беспокойно подумал Артур, ощутимее, чем следовало бы за пару месяцев. Абрахам повернул голову — задевшая за плечо отпрыска шляпа слетела, обнажив желтовато-седую шевелюру — и хрипло крикнул суетившимся носильщикам:
— Поосторожнее, он тяжёлый, ни в коем случае не уроните. И не переворачивайте.
— Я уже всё им объяснил, профессор, — сухо заметил Куинси, подбирая упавшую шляпу. Абрахам одобрительно улыбнулся и вновь повернулся к Артуру, подцепил торчащую из-под его полузастёгнутого плаща цепочку и извлёк наружу крест, позволив ему лечь поверх одежды.
— Боишься в столице Шотландии сойти за католика, Артур?
— Папа. Ещё только утро.
— О, да. Можно подумать, вечером ты не забудешь о таких мелочах.
Но Артур уже с упавшим сердцем наблюдал, как из поезда носильщики выволакивали массивный продолговатый ящик, скрытый плотным чехлом. Если что у него сегодня утром и вызывало досаду, так это мысль о том, что загадка секретного оружия организации оказалась ему не по зубам. Идея работающего на «Хеллсинг» вампира витала в воздухе, однако тот, кого Абрахам десять лет пичкал историями о своём отношении к нежити, категорически отказывался рассматривать подобный вариант.
Значит, всё-таки...
— Да, — будто бы ответил тихо на незаданный вопрос Абрахам, проследив за взглядом наследника. — Артур, об этом давай поговорим позже, на месте. Понимаю твоё нетерпение, но... пожалуйста.
— Ладно, — буркнул Артур, опуская взгляд на криво зашнурованные в утренней спешке ботинки.
— Расскажи лучше, что удалось выяснить о ситуации за вчерашний день.
— Ничего нового, большую часть дня мы потратили на меряние... выяснение отношений с местным полицейским управлением. Папа, подобные проволочки только на моей памяти случаются уже во второй раз. Надо искать какой-то способ избавиться от этих формальностей.
— Закон есть закон, и обязан соблюдаться.
— Я не говорю «нарушать закон». Пускай Куинси поищет тщательнее, вдруг среди этих самых наших путаных законов найдётся какое-то упущение или архаизм, которые позволят действовать в обход полиции.
— Ты слишком много общаешься с сыном сэра Айлендза, — недовольно покачал головой Абрахам.
— По этому вопросу вы с сэром Айлендзом проявляете редкостное единодушие.
— Давай вернёмся к вопросам понасущнее.
— Конечно. На мельнице скрывается самое меньшее одна матёрая вампирша, а лучше сразу рассчитывать на двух, и один новичок, Уотс-младший. Судьба пропавшей девушки по-прежнему неизвестна, убили её или обратили, что даёт нам ещё одного потенциального новичка. Судя по местным страшилкам, «неладное» творится на мельнице едва ли не целое поколение.
— То есть, вампирша, которая целое поколение жила бок о бок с людьми, не срываясь и почти не привлекая внимания, пока не обратила новенького? Или даже двое вампиров... Хорошо устроились, однако. После операции необходимо провести медицинский осмотр всех окрестных жителей. Надеюсь, ничего хуже малокровия не обнаружится. Полиция не подняла шума?
— Куинси распорядился держать операцию в строгой тайне.
— Прекрасно. Эвакуацию местных начнём после обеда и сразу оцепим территорию.
Артур помог отцу забраться в кабину грузовика на пассажирское сидение, а сам заскочил в крытый брезентом кузов. Куинси, не изменявший деловому костюму даже в полевых условиях, устроился на свёрнутом запасном тенте. Ни сам адвокат, ни двое сопровождавших их охотников не стали садиться на странный зачехлённый ящик, уже красовавшийся в глубине кузова. Вполне закономерно. Также, как кто-нибудь, хорошо знавший Артура, назвал бы закономерным то, что тот проследовал напрямик к таинственному грузу и уселся сверху. Куинси нахмурился сильнее, помялся и наконец не выдержал:
— Артур... Будь любезен, подыщи-ка себе другое место.
— Не волнуйся, — ухмыльнулся Артур и поёрзал, делая вид, что устраивается поудобнее. — Эта штука выдержит кого-нибудь и потяжелее меня.
В схватке с вампиром недостаточно лишь силы, быстроты и сноровки — редкому человеку удаётся превзойти даже новообращённых немёртвых. Необходима ещё интуиция, шестое чувство, чутьё пятой точкой, третий глаз — как ни назови, а если это самое чувство во время вчерашней прогулки по деревне Богхолл легонько, на уровне воображения, покалывало в загривок Артура, то стоило ему опуститься на предполагаемый гроб вампира, как все его инстинкты просто взвыли и потребовали убираться куда подальше. Так что Артур прекрасно понимал, что Харкера беспокоит вовсе не хрупкость груза. А Куинси, в свою очередь, явно понимал, что юный нахал прекрасно знает, почему его сгоняют с места и терпеливо ждал, пока тот образумится.
— Ладно, Куинси, — нарушил молчание Артур. — Рассказывай, что тут у нас за секретное оружие. Хотя, погоди, я и сам догадаюсь. Разумеется... зачарованный серебряный меч, дарующий обладателю непобедимость! Теперь понятно, почему эта хрень такая тяжёлая. Вы засунули его в камень! Розыгрыш вполне в духе дяди Артура.
Его несло. Молодой Хеллсинг осознавал, что дерзостью пытается одолеть животный страх, цепляющийся за него, обвивающийся хваткими усиками-отростками... Куинси заметно колебался: с одной стороны, он, может, и видел, что Артур балагурит отнюдь не из-за беспечности, с другой же, фамильного упрямства с лихвой хватило бы, чтобы досидеться на треклятом гробу до каких-либо непредвиденных последствий.
— Так и быть, — сдался первым Харкер. — Слезай, расскажу тебе, что могу.
Артур приложил все усилия, чтобы соскочить с гроба без лишней поспешности и присел рядом с Куинси на свёрнутый тент.
— Итак, отец всё-таки решился приручить вампира?
Зловещий груз продолжал притягивать его внимание. Раздражённый ещё не схлынувшим приступом паники, Артур вызывающе упёр в гроб ногу и принялся перешнуровывать высокий ботинок.
— Да, и мы оба знаем эту историю с детства. Только не до конца.
— Чтоб меня... — Артур едва не завалился на бок и удержался, лишь уперевшись спиной в борт, а вытянутой ногой — в гроб. — Хочешь сказать, что там заперт тот самый вампир?
— Совершенно верно.
— Чтоб меня... Обалдеть.
— В мои школьные годы, — сдержанно произнёс Куинси, — это означало «здорово».
— Это и сейчас означает «здорово», — беспечно пробормотал Артур, не замечая посуровевшего взгляда собеседника. — Слушай, значит, остальные тоже в курсе? Дядя Артур, Сьюард...
— Доктор Сьюард и лорд Годалминг — да, они с профессором стояли у истоков института Хеллсинга, — Куинси устало потёр виски и выдохнул: — Я не знал ничего вплоть до недавнего времени, пока сам не уговорил Абрахама принять мою помощь. Он честно предупредил, что в «Хеллсинге» есть вещи, которые меня не устроят. Но я всё равно настоял. Всё было честно.
Руки сами протискивали вощёные концы шнурков в дырочки, перекрещивали и затягивали сильнее, чем необходимо.
— Твоя мать... — осторожно выдал догадку Артур.
— Не знала, — процедил Куинси. — Как и отец. Иначе он настоял бы, чтобы Абрахам добил это чудовище. Она... она могла бы ещё быть жива.
— Что произошло? Я думал, у неё была лейкемия.
— Это и была лейкемия. Но посуди сам: болезнь крови. И учитывая, что, — Харкер мотнул головой в сторону гроба, — оно не было уничтожено, выходит, что её кровь никогда не была до конца очищена от миазмов этой проклятой твари!
— Успокойся! — Артур ухватил Куинси за плечо. — Тише. Не торопись с выводами. Мне, скажем, не доводилось слышать о связи между лейкемией и вампирами.
— А тебе доводилось слышать, чтобы человек после укуса вампира, и неоднократного, не обратился бы в нежить?
— Нет, — признал Артур. — Отец не раз упоминал, что случай твоей матери уникален. Что они... успели вовремя.
Что бы они там с Дракулой ни сотворили, раз уж не убили. Да, в свете новых фактов старая история приобретала всё более интригующий оборот. Артур живо помнил возмущение матери, всегда подозрительно относившейся к Мине Харкер, когда Абрахам после похорон последней на несколько дней задержался в городе. А отец, скорее всего, не предавался скорби по предполагаемой любовнице, а дежурил на случай необходимости вбить ей в грудь осиновый кол и отрубить голову. Интересно, это в итоге потребовалось или нет?
— Я-то боялся, что Абрахам был в неё влюблён, — созвучно мыслям Артура вновь заговорил Куинси, уткнувшись лбом в переплетённые на коленях пальцы. — В мою мать. Я думал, это самое страшное, что может произойти между нашими семьями. Тебе рассказывали, как он меня подстрелил, нет?
— Что-то слышал...
— После школы я записался добровольцем на фронт, и, разумеется, любые родительские попытки отговорить меня были как о стенку горох. Перед моим отбытием мы отправились в имение лорда Годалминга поохотиться, и в лесу Абрахам прострелил мне ногу. Отец был в ярости, но весь инцидент был сведён к якобы ошибке. Однако я-то успел заметить, краем глаза, как Абрахам целился прямо в меня. Считая себя способным разобраться самостоятельно, я не стал впутывать родителей, а, оказавшись с профессором наедине, бросил ему в лицо обвинения. Абрахам же ухватил меня за грудки и прошипел: «Молодой человек, твоя мать, твои родители оба и так пережили слишком многое, чтобы утратить ещё и тебя из-за дурацкого юношеского гонора». Рана была не особо серьёзна, но когда затянулась, война подошла к развязке, а несколько лет спустя зажила и уязвлённая гордость. Всё это время я был уверен, что Абрахам сделал это во имя любви к моей матери. А то было, в лучшем случае, чувство вины. Если бы он правда любил её, то не позволил бы этому чудовищу тянуть из неё силы.
Артур подозрительно сощурился. Мысленно он подметил, что как адвокат Харкер хорош, но вот помощника себе в будущем следует подыскать другого. Не связанного узами прошлого, невыполненного долга и гипотетической любви.
— И всё-таки ты остался в «Хеллсинге», даже когда узнал правду.
Плечи Куинси ссутулились ещё сильнее.
— Да. Невозможно отрицать то, что людям чрезвычайно сложно противостоять полноценным вампирам, и что целесообразнее использовать против оных такое же чудовище, нежели рисковать человеческими жизнями. Однако само это чудовище представляет собой колоссальную опасность. В институте работают над альтернативными решениями. Если я могу чем-то помочь профессору и в итоге добиться того, что эта тварь станет организации не нужна — значит, мои усилия будут не напрасны.
Умение отца вести за собой людей порой страшило Артура — в первую очередь, опасностью, что, оказавшись в его руках, организация, настолько завязанная на одного человека, рассыпется, как карточный домик. Страшило, пожалуй, даже сильнее, нежели тварь напротив.
Тварь, ага. Артур опёр о гроб другую ногу. У твари было имя — впрочем, вряд ли стоило без необходимости произносить его, напоённое силой почти пяти столетий. И вся эта сила, опять же, находилась в руках Абрахама Хеллсинга?
Это пугало. И кружило голову.
***
«Вот уж старость, так старость», — подтрунивает Абрахам, ловя себя на мыслях не о сегодняшней операции или о предстоящем разговоре со старшим сыном, а о том, что хотелось бы увидеть, каким в возрасте Артура будет Ричард. Артуру же тогда будет почти столько, сколько сейчас Куинси, а Куинси... тому будет столько же, сколько самому Абрахаму на момент его рождения, и, пожалуй, он, Абрахам ван Хельсинг, ставший Абрахамом Хеллсингом, правда хочет от этой жизни слишком многого.
В нагрудном кармане рядом с платком нащупывается пузырёк с сердечными каплями, предусмотрительно вложенный туда самой Кэтрин («Потому что ты ведь как ступишь за порог, так и забудешь про лекарства, будто сам такой же бойкий молодец, как и твои сорвиголовы»). Нет, без малого восемь десятков лет все с ним, и не угасший уже азарт подначивает его обойтись без дряхлостью и немощью благоухающей настойки, а то, что во время охоты не ощущается за рёбрами этого непропорционально большого кома, удушающая вязкость не стягивает лёгких, дышится полной грудью...
Артур, влетев в палатку, тут же упирается взглядом в блестящий лакированный гроб. Уже не мальчик, ещё не муж, то прячущийся за преувеличенной серьёзностью и жёсткостью, то устремляющий свои эмоции и острый ум на удовлетворение сиюминутных порывов. Как ему объяснить всю значимость и всю коварную опасность Алукарда? И с какой характеристики начать: главное оружие, необходимое зло? Заклятый враг? Великое деяние Абрахама, ключевой эксперимент? Чудовище? Неустанный искуситель?
Блестящий оппонент? Компаньон, общество которого последнее время всё больше влекло Абрахама — вне поля битвы или экспериментальных лабораторий?
— Ты приручил вампира. Нет, и не абы какого — ты приручил того самого вампира.
В голосе Артура смешиваются возмущение и восхищение. Последнее и греет, и настораживает Абрахама.
— Нет, — мягко поправляет он. — Не приручил. Подчинил.
Артур явно прикусывает язык, чтобы не высказать всё, что он в данный момент думает о семантических тонкостях. Но сдерживается. Улавливает и усваивает разницу, без осознания которой хитросплетения печатей Кромвеля порвутся, как паутина, горячим воском растечётся запирающая магия.
— Чем же этот твой вампир так отличен от прочих, раз уж из-за него ты пошёл против своих убеждений? Чем?
— Увидишь. Узнаешь. Почувствуешь. Но что ты обязан усвоить прежде всего и пуще всего — ничем.
Автор: Rendomski
Герои: Артур, Абрахам, Куинси Харкер.
Категория: джен.
Рейтинг: PG
Жанр: драма/преканон
Размер: мини
Саммари: О возвращении неоднозначных старых историй в жизнь восторженных молодых людей.
Дисклаймер: Все персонажи принадлежат Хирано, ни на что не претендую, просто развлекаюсь.
Сын мой, не развязывай узла сокровенного и не запечатывай узла развязанного.
«Повесть об Ахикаре Премудром».
«Повесть об Ахикаре Премудром».
читать дальшеУтренняя суета эдинбургского вокзала, густой коктейль из тумана и дыма, приправленный угольной пылью, и волнительное предвкушение, перебившее не только сон, но и аппетит — так начинался для Артура Хеллсинга этот день. Раз в сотый уже пройдясь по людному перрону, он замер на краю, покачиваясь над рельсами, искушаемый порывом соскочить на пути и впериться вдаль, что есть мочи. С Артура сталось бы сосредоточиться так, что, случись ему перепутать направление, он не заметил бы прибывшего с другой стороны утреннего экспресса из Лондона, пока тот не затормозил бы истошно прямо у него за спиной. От рискованной выходки Артура удержало появление Куинси Харкера, адвоката института Хеллсинга и практически личного помощника Абрахама.
— Лондонский экспресс задерживается на пятнадцать минут.
Артур попытался состроить лицо поозабоченнее.
— А с тем, что везёт отец, не могло возникнуть проблем?
— Боже, надеюсь, что... — Куинси спохватился на полуслове. — Артур, перестань. Я не стану тебе рассказывать больше, нежели считает нужным профессор.
Он отошёл к подоспевшей группе носильщиков, чтобы дать указания — или во избежание дальнейших расспросов. Артур откинулся, подперев спиной фонарный столб, и весело уставился на Куинси с высоты своего роста, к семнадцати годам, кажется, наконец-то остановившегося. Никакого пиетета к почти вдвое старшему адвокату юный Хеллсинг не питал. В их семьях: Хеллсингов и Харкеров, а также Сьюардов и Холмвудов — давняя история с Дракулой была словно негласной точкой отсчёта. Несмотря на разницу в возрасте, Артур с Куинси оба принадлежали к поколению «детей», и отношение к ним было примерно одинаковым: доброжелательным, но снисходительным.
Письмо, которым Артура без пояснений указали явиться из Регби прямо в Эдинбург, поначалу заставило его не на шутку дёрнуться. Его никогда не вызывали из школы единственно для того, чтобы принять участие в облаве на вампиров (охотникам, он догадывался, вполне хватало беспокойства, когда наследник сэра Хеллсинга таскался с ними всё лето подряд). Первое, что пришло Артуру в голову, — что отец тяжело ранен или болен. Последнее опасение ожило сейчас, когда он поддерживал Абрахама, помогая тому выйти из вагона. Отец ощутимо состарился, беспокойно подумал Артур, ощутимее, чем следовало бы за пару месяцев. Абрахам повернул голову — задевшая за плечо отпрыска шляпа слетела, обнажив желтовато-седую шевелюру — и хрипло крикнул суетившимся носильщикам:
— Поосторожнее, он тяжёлый, ни в коем случае не уроните. И не переворачивайте.
— Я уже всё им объяснил, профессор, — сухо заметил Куинси, подбирая упавшую шляпу. Абрахам одобрительно улыбнулся и вновь повернулся к Артуру, подцепил торчащую из-под его полузастёгнутого плаща цепочку и извлёк наружу крест, позволив ему лечь поверх одежды.
— Боишься в столице Шотландии сойти за католика, Артур?
— Папа. Ещё только утро.
— О, да. Можно подумать, вечером ты не забудешь о таких мелочах.
Но Артур уже с упавшим сердцем наблюдал, как из поезда носильщики выволакивали массивный продолговатый ящик, скрытый плотным чехлом. Если что у него сегодня утром и вызывало досаду, так это мысль о том, что загадка секретного оружия организации оказалась ему не по зубам. Идея работающего на «Хеллсинг» вампира витала в воздухе, однако тот, кого Абрахам десять лет пичкал историями о своём отношении к нежити, категорически отказывался рассматривать подобный вариант.
Значит, всё-таки...
— Да, — будто бы ответил тихо на незаданный вопрос Абрахам, проследив за взглядом наследника. — Артур, об этом давай поговорим позже, на месте. Понимаю твоё нетерпение, но... пожалуйста.
— Ладно, — буркнул Артур, опуская взгляд на криво зашнурованные в утренней спешке ботинки.
— Расскажи лучше, что удалось выяснить о ситуации за вчерашний день.
— Ничего нового, большую часть дня мы потратили на меряние... выяснение отношений с местным полицейским управлением. Папа, подобные проволочки только на моей памяти случаются уже во второй раз. Надо искать какой-то способ избавиться от этих формальностей.
— Закон есть закон, и обязан соблюдаться.
— Я не говорю «нарушать закон». Пускай Куинси поищет тщательнее, вдруг среди этих самых наших путаных законов найдётся какое-то упущение или архаизм, которые позволят действовать в обход полиции.
— Ты слишком много общаешься с сыном сэра Айлендза, — недовольно покачал головой Абрахам.
— По этому вопросу вы с сэром Айлендзом проявляете редкостное единодушие.
— Давай вернёмся к вопросам понасущнее.
— Конечно. На мельнице скрывается самое меньшее одна матёрая вампирша, а лучше сразу рассчитывать на двух, и один новичок, Уотс-младший. Судьба пропавшей девушки по-прежнему неизвестна, убили её или обратили, что даёт нам ещё одного потенциального новичка. Судя по местным страшилкам, «неладное» творится на мельнице едва ли не целое поколение.
— То есть, вампирша, которая целое поколение жила бок о бок с людьми, не срываясь и почти не привлекая внимания, пока не обратила новенького? Или даже двое вампиров... Хорошо устроились, однако. После операции необходимо провести медицинский осмотр всех окрестных жителей. Надеюсь, ничего хуже малокровия не обнаружится. Полиция не подняла шума?
— Куинси распорядился держать операцию в строгой тайне.
— Прекрасно. Эвакуацию местных начнём после обеда и сразу оцепим территорию.
Артур помог отцу забраться в кабину грузовика на пассажирское сидение, а сам заскочил в крытый брезентом кузов. Куинси, не изменявший деловому костюму даже в полевых условиях, устроился на свёрнутом запасном тенте. Ни сам адвокат, ни двое сопровождавших их охотников не стали садиться на странный зачехлённый ящик, уже красовавшийся в глубине кузова. Вполне закономерно. Также, как кто-нибудь, хорошо знавший Артура, назвал бы закономерным то, что тот проследовал напрямик к таинственному грузу и уселся сверху. Куинси нахмурился сильнее, помялся и наконец не выдержал:
— Артур... Будь любезен, подыщи-ка себе другое место.
— Не волнуйся, — ухмыльнулся Артур и поёрзал, делая вид, что устраивается поудобнее. — Эта штука выдержит кого-нибудь и потяжелее меня.
В схватке с вампиром недостаточно лишь силы, быстроты и сноровки — редкому человеку удаётся превзойти даже новообращённых немёртвых. Необходима ещё интуиция, шестое чувство, чутьё пятой точкой, третий глаз — как ни назови, а если это самое чувство во время вчерашней прогулки по деревне Богхолл легонько, на уровне воображения, покалывало в загривок Артура, то стоило ему опуститься на предполагаемый гроб вампира, как все его инстинкты просто взвыли и потребовали убираться куда подальше. Так что Артур прекрасно понимал, что Харкера беспокоит вовсе не хрупкость груза. А Куинси, в свою очередь, явно понимал, что юный нахал прекрасно знает, почему его сгоняют с места и терпеливо ждал, пока тот образумится.
— Ладно, Куинси, — нарушил молчание Артур. — Рассказывай, что тут у нас за секретное оружие. Хотя, погоди, я и сам догадаюсь. Разумеется... зачарованный серебряный меч, дарующий обладателю непобедимость! Теперь понятно, почему эта хрень такая тяжёлая. Вы засунули его в камень! Розыгрыш вполне в духе дяди Артура.
Его несло. Молодой Хеллсинг осознавал, что дерзостью пытается одолеть животный страх, цепляющийся за него, обвивающийся хваткими усиками-отростками... Куинси заметно колебался: с одной стороны, он, может, и видел, что Артур балагурит отнюдь не из-за беспечности, с другой же, фамильного упрямства с лихвой хватило бы, чтобы досидеться на треклятом гробу до каких-либо непредвиденных последствий.
— Так и быть, — сдался первым Харкер. — Слезай, расскажу тебе, что могу.
Артур приложил все усилия, чтобы соскочить с гроба без лишней поспешности и присел рядом с Куинси на свёрнутый тент.
— Итак, отец всё-таки решился приручить вампира?
Зловещий груз продолжал притягивать его внимание. Раздражённый ещё не схлынувшим приступом паники, Артур вызывающе упёр в гроб ногу и принялся перешнуровывать высокий ботинок.
— Да, и мы оба знаем эту историю с детства. Только не до конца.
— Чтоб меня... — Артур едва не завалился на бок и удержался, лишь уперевшись спиной в борт, а вытянутой ногой — в гроб. — Хочешь сказать, что там заперт тот самый вампир?
— Совершенно верно.
— Чтоб меня... Обалдеть.
— В мои школьные годы, — сдержанно произнёс Куинси, — это означало «здорово».
— Это и сейчас означает «здорово», — беспечно пробормотал Артур, не замечая посуровевшего взгляда собеседника. — Слушай, значит, остальные тоже в курсе? Дядя Артур, Сьюард...
— Доктор Сьюард и лорд Годалминг — да, они с профессором стояли у истоков института Хеллсинга, — Куинси устало потёр виски и выдохнул: — Я не знал ничего вплоть до недавнего времени, пока сам не уговорил Абрахама принять мою помощь. Он честно предупредил, что в «Хеллсинге» есть вещи, которые меня не устроят. Но я всё равно настоял. Всё было честно.
Руки сами протискивали вощёные концы шнурков в дырочки, перекрещивали и затягивали сильнее, чем необходимо.
— Твоя мать... — осторожно выдал догадку Артур.
— Не знала, — процедил Куинси. — Как и отец. Иначе он настоял бы, чтобы Абрахам добил это чудовище. Она... она могла бы ещё быть жива.
— Что произошло? Я думал, у неё была лейкемия.
— Это и была лейкемия. Но посуди сам: болезнь крови. И учитывая, что, — Харкер мотнул головой в сторону гроба, — оно не было уничтожено, выходит, что её кровь никогда не была до конца очищена от миазмов этой проклятой твари!
— Успокойся! — Артур ухватил Куинси за плечо. — Тише. Не торопись с выводами. Мне, скажем, не доводилось слышать о связи между лейкемией и вампирами.
— А тебе доводилось слышать, чтобы человек после укуса вампира, и неоднократного, не обратился бы в нежить?
— Нет, — признал Артур. — Отец не раз упоминал, что случай твоей матери уникален. Что они... успели вовремя.
Что бы они там с Дракулой ни сотворили, раз уж не убили. Да, в свете новых фактов старая история приобретала всё более интригующий оборот. Артур живо помнил возмущение матери, всегда подозрительно относившейся к Мине Харкер, когда Абрахам после похорон последней на несколько дней задержался в городе. А отец, скорее всего, не предавался скорби по предполагаемой любовнице, а дежурил на случай необходимости вбить ей в грудь осиновый кол и отрубить голову. Интересно, это в итоге потребовалось или нет?
— Я-то боялся, что Абрахам был в неё влюблён, — созвучно мыслям Артура вновь заговорил Куинси, уткнувшись лбом в переплетённые на коленях пальцы. — В мою мать. Я думал, это самое страшное, что может произойти между нашими семьями. Тебе рассказывали, как он меня подстрелил, нет?
— Что-то слышал...
— После школы я записался добровольцем на фронт, и, разумеется, любые родительские попытки отговорить меня были как о стенку горох. Перед моим отбытием мы отправились в имение лорда Годалминга поохотиться, и в лесу Абрахам прострелил мне ногу. Отец был в ярости, но весь инцидент был сведён к якобы ошибке. Однако я-то успел заметить, краем глаза, как Абрахам целился прямо в меня. Считая себя способным разобраться самостоятельно, я не стал впутывать родителей, а, оказавшись с профессором наедине, бросил ему в лицо обвинения. Абрахам же ухватил меня за грудки и прошипел: «Молодой человек, твоя мать, твои родители оба и так пережили слишком многое, чтобы утратить ещё и тебя из-за дурацкого юношеского гонора». Рана была не особо серьёзна, но когда затянулась, война подошла к развязке, а несколько лет спустя зажила и уязвлённая гордость. Всё это время я был уверен, что Абрахам сделал это во имя любви к моей матери. А то было, в лучшем случае, чувство вины. Если бы он правда любил её, то не позволил бы этому чудовищу тянуть из неё силы.
Артур подозрительно сощурился. Мысленно он подметил, что как адвокат Харкер хорош, но вот помощника себе в будущем следует подыскать другого. Не связанного узами прошлого, невыполненного долга и гипотетической любви.
— И всё-таки ты остался в «Хеллсинге», даже когда узнал правду.
Плечи Куинси ссутулились ещё сильнее.
— Да. Невозможно отрицать то, что людям чрезвычайно сложно противостоять полноценным вампирам, и что целесообразнее использовать против оных такое же чудовище, нежели рисковать человеческими жизнями. Однако само это чудовище представляет собой колоссальную опасность. В институте работают над альтернативными решениями. Если я могу чем-то помочь профессору и в итоге добиться того, что эта тварь станет организации не нужна — значит, мои усилия будут не напрасны.
Умение отца вести за собой людей порой страшило Артура — в первую очередь, опасностью, что, оказавшись в его руках, организация, настолько завязанная на одного человека, рассыпется, как карточный домик. Страшило, пожалуй, даже сильнее, нежели тварь напротив.
Тварь, ага. Артур опёр о гроб другую ногу. У твари было имя — впрочем, вряд ли стоило без необходимости произносить его, напоённое силой почти пяти столетий. И вся эта сила, опять же, находилась в руках Абрахама Хеллсинга?
Это пугало. И кружило голову.
***
«Вот уж старость, так старость», — подтрунивает Абрахам, ловя себя на мыслях не о сегодняшней операции или о предстоящем разговоре со старшим сыном, а о том, что хотелось бы увидеть, каким в возрасте Артура будет Ричард. Артуру же тогда будет почти столько, сколько сейчас Куинси, а Куинси... тому будет столько же, сколько самому Абрахаму на момент его рождения, и, пожалуй, он, Абрахам ван Хельсинг, ставший Абрахамом Хеллсингом, правда хочет от этой жизни слишком многого.
В нагрудном кармане рядом с платком нащупывается пузырёк с сердечными каплями, предусмотрительно вложенный туда самой Кэтрин («Потому что ты ведь как ступишь за порог, так и забудешь про лекарства, будто сам такой же бойкий молодец, как и твои сорвиголовы»). Нет, без малого восемь десятков лет все с ним, и не угасший уже азарт подначивает его обойтись без дряхлостью и немощью благоухающей настойки, а то, что во время охоты не ощущается за рёбрами этого непропорционально большого кома, удушающая вязкость не стягивает лёгких, дышится полной грудью...
Артур, влетев в палатку, тут же упирается взглядом в блестящий лакированный гроб. Уже не мальчик, ещё не муж, то прячущийся за преувеличенной серьёзностью и жёсткостью, то устремляющий свои эмоции и острый ум на удовлетворение сиюминутных порывов. Как ему объяснить всю значимость и всю коварную опасность Алукарда? И с какой характеристики начать: главное оружие, необходимое зло? Заклятый враг? Великое деяние Абрахама, ключевой эксперимент? Чудовище? Неустанный искуситель?
Блестящий оппонент? Компаньон, общество которого последнее время всё больше влекло Абрахама — вне поля битвы или экспериментальных лабораторий?
— Ты приручил вампира. Нет, и не абы какого — ты приручил того самого вампира.
В голосе Артура смешиваются возмущение и восхищение. Последнее и греет, и настораживает Абрахама.
— Нет, — мягко поправляет он. — Не приручил. Подчинил.
Артур явно прикусывает язык, чтобы не высказать всё, что он в данный момент думает о семантических тонкостях. Но сдерживается. Улавливает и усваивает разницу, без осознания которой хитросплетения печатей Кромвеля порвутся, как паутина, горячим воском растечётся запирающая магия.
— Чем же этот твой вампир так отличен от прочих, раз уж из-за него ты пошёл против своих убеждений? Чем?
— Увидишь. Узнаешь. Почувствуешь. Но что ты обязан усвоить прежде всего и пуще всего — ничем.
@темы: завершено, мини, организация Хеллсинг, фики, джен, PG, свободное участие
-
-
31.01.2011 в 16:53Да уж)
Мне почему-то вся эта тема Артур-Абрахам и вампиры до жути Сверхъестественное напоминает.
Но фик шикарен, да. Мне понравилось так, что даже слов нет.
-
-
31.01.2011 в 19:03Понравилась последняя фраза Абрахама: очень хорошо ложиться на последующее канонное отношение Артура к Алукарду: вроде и даже жалеет, но в подвале все-таки запер.
-
-
31.01.2011 в 19:44Но фик шикарен, да. Мне понравилось так, что даже слов нет.
Спасибо
Об СПН только наслышана, хоть и очень подробно и эмоционально наслышана
another_voice
Понравилась последняя фраза Абрахама: очень хорошо ложиться на последующее канонное отношение Артура к Алукарду: вроде и даже жалеет, но в подвале все-таки запер.
Да-да, я долго искала, как выразить это отношение...
Очень интересно, что потом было, когда гроб все-таки открыли. ))
Ну, посмотрим, чего ещё вдохновение подбросит...