Фик для AkeeYakee

[mahnemsya]

Текст заявки

Фик, Ян/Серас, АУ: современная больница, персонажи Хеллсинга - сотрудники, можно юмор, рейтинг - не выше R, Ян не негр

Автор: Лася
Фэндом: Хеллсинг
Тип: АУ, гет
Пейринг: Ян Валентайн/Серас Виктория
Рейтинг: PG-13 за некоторые не вполне пристойные выражения
Аннотация: Увы, автор, пожалуй, слишком ударился в АУ и мало раскрыл пейринг. Авторский характер Яна может отдавать определённым ООС-ом. Надеюсь, заказчик не сильно расстроится.

- Что это? - Интегра Фарбрук Уингейтс Хеллсинг, главный врач, "железная леди", гнева которой боялись все сотрудники больницы, холодно рассматривала сидящего на полу чёрного пса. Огромная псина переступала с лапы на лапу, безостановочно вертела хвостом и чувствовала себя вполне счастливой, чего нельзя было сказать о молоденькой медсестре, стоящей рядом.
- Это собака, - с трудом выдавила миловидная девушка, виновато рассматривая пол и искренне желая провалиться сквозь него от стыда.
- Я вижу, что собака. Я хочу узнать, что это делает в больнице, - стальной тон женщины явно давал понять, что никаких оправданий принято не будет. - По-моему, в правилах больницы, с которыми вы ознакомились, когда нанимались на работу, было сказано, что животным здесь не место. Немедленно избавьтесь от этого пса, или вам придётся составить ему компанию.
- Да-да, конечно, - Виктория закивала, как китайский болванчик, не смея поднять глаза на удаляющуюся начальницу. Положение было не из простых. Утром Алукард, врач, кому она была обязана необходимой для принятия на работу характеристикой, подозвал её к себе и заговорщицким шёпотом попросил присмотреть за собакой до конца его смены. Ну не могла же она ему отказать. А теперь из-за этого глупого, совсем глупого животного, не способного спокойно сидеть на месте, ей грозит увольнение. В том, что в следующий раз главврач применит куда более строгие меры, чем обычный выговор, можно было не сомневаться. Серас тихо всхлипнула и осела на пол, уткнувшись носом в угольно чёрную мохнатую голову виновника несчастья.
- Ну ты даёшь. Спрятать собаку под столом. Да там её даже наша новая окулисточка заметила бы! - к столу подошёл молодой врач Пип, также недавно принятый на работу, но, в отличие от медсестры, чувствующий себя на новом месте как рыба в воде. Он вечно носил драные джинсы, ковбойскую шляпу, а неестественно длинные рыжие волосы были заплетены в косу; за его неделовую внешность ему частенько влетало, однако хороших нейротравматологов было мало и на большинство его выходок смотрели сквозь пальцы, чем он беззастенчиво пользовался. Скинув куртку, он подсел рядом и начал чесать пса за ухом. - Кстати, видела её? Линзы очков как у телескопа, а ещё кого-то лечить собирается. Рип зовут, из тех, из немцев.
Раньше частной клинике "Хеллсинг" приходилось конкурировать с двумя не менее известными и престижными клиниками. Однако поступившим сверху приказом министерства была сформирована одна общая больница на государственной основе. Учитывая в корне различные методы и застарелую вражду между медицинскими сотрудниками, это была, прямо скажем, не самая удачная идея. Каждый новый прибывший сотрудник воспринимался в штыки, что Серас благополучно избежала, не без помощи Алукарда. И сейчас, когда представилась уникальная возможность хоть как-то выразить ему свою благодарность, ей больше ничего не оставалось, кроме как проклинать себя за невезучесть и беспомощность, жалуясь Бернадотте на горькую долю.
- Да, ситуация, - хмыкнул тот, поднимаясь на ноги и переключая своё внимание на диагноста Вольф, курящую у окна. - Эй, Хайнкель, знаешь, почему начальница у нас такая злобная?
Врач промолчала и демонстративно отвернулась, пуская дым в открытую форточку. Но мужчину это не смутило.
- Потому что она заядлый курильщик, а в больнице курить запрещено. Вот и бесится. Так что если она тебя за этим делом застанет, можешь попрощаться со своим уютным кабинетом.
Хайнкель молча докурила, выбросила окурок и вышла, засунув руки в карманы халата. Пип проводил её задумчивым взглядом и покачал головой.
- Вот свезло, так свезло с такими сотрудниками вместе работать. Что одни, что другие - все волками смотрят, того и гляди - набросятся, залечат.
- Так что мне делать? - робко подала голос Виктория, с трудом удерживая на месте пса, которого неумолимо тянуло на приключения.
- Да чего ты убиваешься?.. Запри его в чулане каком-нибудь, да и делов-то. Проведёт денёк в обществе метёлок и швабр, ничего с ним не станется. Ладно, бывай, мне пора, - нейротравматолог прощально кивнул и вышел, насвистывая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию. Девушка ещё какое-то время посидела, обдумывая план, вытерла слёзы и поднялась: действовать надо было быстро, лишь бы снова не попасться на глаза Интегре.
Необходимый чулан не заставил себя долго искать. В крыле третьего этажа не было ни души, так что свидетелей своего дерзкого нарушения правил Виктория могла не бояться. Пёс упирался всеми лапами и отказывался даже близко подходить к двери: видимо, у него была клаустрофобия. Отчаявшись, Серас рывком распахнула дверь и со всей силы потянула на себя упрямую псину. Та, в свою очередь, не с меньшей силой дёрнулась в сторону. Девушка потеряла равновесие и повалилась в чулан, пребольно ударившись спиной. Пёс победно взвыл и пустился наутёк, на прощание совсем не по-собачьи поддав двери задней лапой. Та издевательски заскрипела и с грохотом закрылась, погружая чулан, а с ним и неудачливую собачницу, в кромешную темноту.
- Су-ука! - взвыла темнота, а потом ещё прибавила несколько выражений, поражающих своими причудливыми сочетаниями. Медсестра испуганно вскрикнула и вскочила на ноги. - На то, чтобы дверь придержать, совсем никаких мозгов не хватает?!
Виктория удивлённо захлопала глазами, пытаясь определить источник звука, что в полной мгле было сделать довольно проблематично. Однако голос, продолжающий рождать на свет совершенно немыслимые ругательства, показался ей довольно знакомым.
- Ян Валентайн? - неуверенно предположила она, прижимаясь к спиной к стене и пытаясь нашарить дверную ручку.
- Он самый, - неожиданно спокойно прервал поток неиссякаемого мата младший из братьев-хирургов, недавно переведшийся в больницу. Девушка ойкнула и в панике стала искать спасительный выход: оставаться наедине с человеком, который за пару дней сумел довести до истерики всех больничных медсестёр, ей совершенно не хотелось.
- Я не буду Вам больше мешать, - пробормотала она, нервно дёргая ручку. Дверь не поддавалась.
- Напрасно, блондиночка, - Ян, по всей видимости, сидел где-то в глубине чулана и, не имея возможности видеть, с интересом вслушивался в безуспешные попытки освободиться от его общества. - Дверь открывается только снаружи.
Через пару минут Серас вынуждена была признать его правоту.
- Что же делать? - обречённо выдохнула она, опускаясь на пол.
- Ничего. Я тут с самого утра сижу, и, знаешь, вполне доволен: никто не дёргает, ничего не требует, а тут ещё и небеса послали мне столь приятную компанию, - последние слова явно не предвещали ничего хорошего.
- А если её выломать? - жалобно пискнула "приятная компания", стараясь сжаться в маленький незаметный комочек.
- Вперёд, - благосклонно разрешил Валентайн. Виктория совсем приуныла. Несколько минут они просидели в тишине, каждый уставившись в свою тёмную точку.
Потом со стороны Яна послышалась возня, щелчок зажигалки и во мраке заплясал огонёк горящей сигареты. Свет был слишком слабым, чтобы осветить что-либо, но он вносил хоть какое-то разнообразие и определял местоположение самого курящего. К неудовольствию девушки, он оказался совсем не так далеко, как хотелось бы.
- В больнице запрещено курить, - тихо заметила она, отводя взгляд от яркого пятна, раздражающего привыкшие к темноте глаза. - Таковы правила.
- Да уж, в вашей больнице полно всяких грёбаных правил! Курить нельзя, ругаться нельзя, носить нормальную одежду вместо этих халатов, мать их!
Серас почувствовала, как на глаза снова начали наворачиваться непрошеные слёзы. Задание Алукарда не выполнила, пёс носится где-то по больнице и главврач наверняка уже составила заявление об увольнении непутёвой сотрудницы. А она тут сидит с этим опасным развратником и сквернословом в чересчур тесном помещении и вынуждена глотать этот едкий дым.
- Может, в вашей больнице и не так! Может, у вас там наплевать было на пациентов! А наша клиника славилась своими строгими правилами, которые надо выполнять, иначе... иначе...
Тут уже она не выдержала и разрыдалась. Хирург какое-то время беззвучно вслушивался в приглушённые всхлипы, а затем решительно затушил сигарету, поднялся и сел рядом, по пути умудрившись что-то свалить. Девушка вздрогнула, когда тяжёлая рука опустилась на плечо и предприняла попытку отползти, которая тотчас была пресечена.
- Да тихо ты, я не кусаюсь. Хотя, был бы вампиром, непременно попробовал, - голос собеседника, поначалу так обнадёживающе спокойный, вновь зазвучал с издевательскими интонациями. - Рассказывай, что у тебя стряслось. Давай-давай, мне тут скучно без дела сидеть.
Виктория ещё немного подрожала, вытирая рукавом халата мокрые дорожки на щеках, и опасливо молчала. Но рука на плече немного успокаивала, избавляла от ощущения одиночества, а её владелец не делал ничего, что можно было бы счесть выходящим за рамки приличия. И тогда Серас стала рассказывать, сначала тихо, потом всё больше оживляясь.
Рассказывала обо всём. О своём детстве и о рано потерянных родителях. О своей мечте помогать людям, о том, как было трудно выучиться и ещё труднее поступить на работу. О враче Алукарде, чья слава гениального врача переплеталась с самыми невозможными и возмутительными слухами, гуляющими в больнице и за её пределами. Подобные истории, правда, его больше забавляли, чем волновали. О начальнице, которая, если её получше узнать, совсем не злая, но на которой лежит груз ответственности за всю больницу и обязанности, переданные через многие поколения. О больных, которые страдают, и о больных, от которых страдает сама Виктория. Молоденькая блондинка с большой грудью и стройными ножками, не прикрытыми полами короткого халата, часто страдала от повышенного внимания к своей персоне и убегала плакаться в жилетку к пластическому хирургу Уолтеру, который за свою жизнь выслушал столько женских истерик по поводу несовершенств их внешности, что ещё одну вполне мог потерпеть.
Слушатель из Яна, прямо скажем, был никудышный. Он частенько прерывал речь собеседницы хохотом и неприятными комментариями, на которые Серас немедленно обижалась, но после нескольких минут молчания вновь возобновляла рассказ. Ей просто необходимо было выговориться.
- А теперь, когда у меня только появился шанс доказать, что на что-то способна, я его тут же упустила, - грустно вздохнула она, обхватывая руками колени и отстранённо думая, что кристально белый халат наверняка испорчен чуланной грязью.
- А пёс?
- А пёс убежал. И теперь Интегра меня точно уволит.
- Ну и правильно, - фыркнул Валентайн, шарясь в кармане в поисках зажигалки свободной рукой. - Если ты не способна даже дверь подержать, то людей такой дуре точно доверять нельзя.
Виктория вся задрожала от гнева и сбросила руку с плеча.
- А сам-то! - голос подвёл, сорвался на крик. - Тоже мне, врач нашёлся, с утра в чулане табак переводит! Да если бы не твой брат, тебя бы тут вообще не было!
- В яблочко, - хмыкнул тот, бросая бесполезные поиски и устраиваясь поудобней. - Если бы не брат, меня и к порогу бы не подпустили. Если бы не брат, гениальный хирург, мастер быстрых операций, подающий надежды молодой врач... Тьфу, слушать противно!
Девушка удивлённо заморгала: в голосе собеседника явственно читалась злость:
- Если бы не было Люка, сгнил бы в какой-нибудь подворотне в обнимку с дворовыми псами, накидавшись дешёвой дряни! А вот если бы меня не было, брат бы давно отделением заведовал и жил себе припеваючи! Только Люк, Люк, Люк, и так всю жизнь! Вот ведь мать, шалава, не хватило ума одним сыном обойтись!
Раздался грохот: эмалированное ведро, попавшееся под горячую руку, полетело в стену. Серас на четвереньках отползла подальше. Не хватало ей ещё успокаивать этого буйного.
- Всё равно это не оправдание, - пробормотала она, надеясь, что за свои слова не повторит судьбу бедного ведра.
- Конечно, нет, - раздался вновь спокойный голос и последовавший за ним щелчок зажигалки. Перепады настроения младшего из братьев были слишком частыми и слишком заметными. - А ты подумала, что я тут себя жалею? Вовсе нет. Я подонок, живущий за счёт своего брата, и вполне этим доволен.
Снова настала тишина. Огонёк сигареты весело скакал во мраке, освещая только тонкую струйку дыма. Было душно и грустно.
Внезапно за дверью послышались чьи-то шаги. Медсестра вскочила на ноги и стала барабанить по стене, крича, чтобы её выпустили. Не услышать эти вопли было просто невозможно.
- Кто здесь? - отчётливо раздался мальчишечий голос. Мужчина откинул сигарету и с ужасным шумом, сопровождающим каждое его движение, бросился к двери.
- Шрёдингер! Дверь, дверь открой!
- Ян? - голос явно повеселел. - А сам не можешь?
- Открывай, сволочь мелкая! Я тебе своё месячное жалование отдам и сигарет отсыплю! - видимо, Валентайн, в отличие от недоумевающей Виктории, слишком хорошо знал своего невидимого собеседника и сразу перешёл к решительным мерам.
- Нет уж, фигушки. Кто меня в прошлый раз за уши оттаскал? Сиди, пока не хватятся! - парень, по всей видимости, получал огромное удовольствие от возможности отомстить обидчику. Но Серас не могла ждать, когда её отсутствие обнаружат.
- Мальчик, ну пожалуйста, ну чего тебе стоит? Я тут уже давно сижу!
- Так ты там не один? А ещё на что-то жалуешься. Давай так: я тебя выпущу, а сам с девушкой посижу! - и, посмеиваясь над собственной шуткой, парень быстро убежал, не обращая внимания на несущиеся вослед мольбы и угрозы.
Неудачливая парочка вновь села на пол, обречённо вслушиваясь в удаляющийся топот.
- А откуда здесь ребёнок?
- Шрёдингер, та ещё гнида, любимец начальника. Док от него волком выть готов. И ведь хоть пальцем тронь - найдёт, сволочь, способ нагадить! - что-то снова жалобно звякнуло: Ян от переизбытка чувств пнул чуланный шкаф.
Виктория задумалась. В больницу все новые сотрудники прибыли недавно и со многими она ещё не успела познакомиться. Об этом парне она впервые слышала, а вот про загадочного Дока сплетен было не меньше, чем про Алукарда. Что Виктория, не зная, что ещё сказать, и озвучила:
- А правда, что ваш Доктор вообще не выходит из своих лабораторий и ставит бесчеловечные эксперименты над людьми, желая найти способ вживлять в них контролируемые микрочипы?
Валентайн расхохотался - он вновь пришёл в хорошее расположение духа.
- Ну, вне лаборатории его действительно никто не видел. Только его цель - Нобелевская, а не захват мира. Хотя идея хорошая, надо ему предложить. И вообще, про вашу клинику тоже много интересного рассказывают. Будто бы у вас всё время донорской крови недосчитываются... А про тех церковников вообще ничего придумывать не надо. Как посмотришь на их детского хирурга, Андерсона, так радостно, что уже давно не ребёнок.
Затянулась тоскливая неловкая пауза. Впрочем, неловко было одной Серас, мужчина же себя, по всей видимости, отлично чувствовал, вновь хлопая себя по карманам и негромко матеря не желающую находиться пачку сигарет. Стало грустно и даже на миг показалось, что вся жизнь так и пройдёт в этой тёмной и тесной комнате, наполненной дымом и тяжёлыми мыслями.
- Что будем делать? - спросила она. Соседа своего девушка уже не боялась: несмотря на довольно неуравновешенное состояние и неожиданные вспышки гнева, он начинал ей казаться вполне нормальным человеком. Отчасти даже хорошим.
- Что хочешь, - пробормотал он, так и не найдя сигареты, выброшенные несколько минут назад куда-то в сторону от злости на Шрёдингера. - А я буду спать. Знаешь, может, хоть раз в жизни отосплюсь...
Виктория тяжело вздохнула.

Пёс вцепился зубами в рукав халата и с завидным упорством тащил человека за собой, бешено крутя хвостом и изредка восторженно взвизгивая от радости, что наконец-то нашёл хоть одно разумное существо. Врач общей практики Гюнше животных понимал хорошо; его коллеги шутили, что в прошлой жизни он наверняка был ветеринаром. Поэтому безропотно позволял этому ни секунду не сидящему на месте клочку шерсти себя тащить по коридорам больницы. Пёс отпустил его только в конце крыла и заскрёбся в дверь, отчаянно скуля. Ганс аккуратно отодвинул его, открыл дверь и заглянул внутрь.
На ровном светлом прямоугольнике падающего из проёма света, средь швабр, вёдер и метёлок, безмятежно дремали двое, прислонившись друг к другу. Серас тихо посапывала, положив голову на плечо мужчины, и улыбалась во сне. Пёс скользнул между ног врача и устроился рядом, положив чёрную голову на лапы. Ян поморщился, зевнул, открыл глаза и уставился на нежданного гостя.
- Ну и чего стоишь, дылда? Иди отсюда, не видишь - девушка спит, - пробормотал он, приобнимая Серас за плечи и устраиваясь поудобней. Гюнше молча прикрыл дверь, развернулся и ушёл.